O`САНЧЕС - Ремесло Государя

Токугари повел голову чуть влево и тут же к уху посунулся старый канцлер, Бенгироми Лаудорбенгель:

- Да, Ваше Величество.

- Что Хогги, доехал уже, нет? Я знаю, что он не из тех, кого нужно подгонять, но меня гложет... сроки ведь...

- Только что сообщили почтовым птером: на месте.

- Хвала богам. Мы должны делать, Бенги, все немногое, что можем, и тогда уже спокойно созерцать, как мир валится демонам в пасть.

- Обойдется, Ваше Величество.

- Уверен?

- Виноват, Ваше Величество!

- Коронацию чтобы четко и быстро провели, с самого что ни на есть утра, дабы у нас деловой день был весь впереди.

- Слушаюсь, Ваше Величество.

- Найти мне княгиню Денарди... А... не надобно искать, вон она... вон, слева от паланкина государыни. Сразу после церемонии скажем людям Когги, чтобы тихо, быстро и тайно доставили ее в батюш... ко мне в кабинет. Там на некоторое время будет мое основное рабочее место.

- Слушаюсь, Ваше Величество.

- Сам будь под дверью, никого не пускай. Кликну - зайдешь один.

- Понял, Ваше Величество.

- Начинай, не мешкай. Святейший вот-вот уже отталдычит последние молитвы. Я от них аж взмок-изнемог. Давай, давай, Бенги, не спи на ходу!

Токугари медленно, расчетливыми глоточками, пил простейший отвар, на ящерных костях, без травок, со скромным намеком на вкус - только чтобы горячее согревало, не расслабляя. В дверь тихо поскреблись, и новым, обостренным чутьем повелителя он все понял правильно: беспокоит его канцлер, сообщает, что доставили княгиню Денарди. Вообще говоря - зачем ее привели, зачем ему это надо? На плаху - и забыть. Н-е-ет, увы: одно дело в мечтах примеряться в императорскому венцу - совсем другое держать эту немыслимую тяжесть, не вихляя позвоночником. Он еще научится ровному деловому бессердечию - а пока потерпит по старой памяти прихлынувшие чувства и страсти.

- Ваше Императорское Величество.

- Здравствуй, Дени. Строго говоря, до завтрашней коронации я все еще принц-престолонаследник и не заслуживаю столь низкого поклона для столь пышного титула. Как дела, как здоровье?

- Ваше Величество изволите шутить над своей нижайшей подданной. Я сама сегодня, в толпе придворных, кричала, насколько мне это позволяют мои слабые легкие: 'Да здравствует Император Токугари Третий! И была счастлива лицезреть на троне того, кто...'

- Кто - что? И я, кажется, спросил насчет здоровья.

- Того, кто некоторое время был со мною милостив... и нежен. Здоровье же мое - как видите, государь - оставляет желать лучшего: морщинки, ужасный цвет лица, согбенные плечи. Подруги торжествуют за моею спиной, мужчины отворачиваются с равнодушным презрением...

Княгиня выглядела превосходно и хорошо это знала: пухлые губы цвета спелой вишни, изумрудные глаза, тонкий, может быть, самую чуточку длинноватый нос, темно-русые волосы под парадной коронкой вдовствующей княгини, прямой стан, высокая грудь, а там, ниже, в просторных недрах черного шелкового платья...

- Нет!

- Что - нет, Ваше Величество?.. Гари!

Последнее слово прозвучало так ласково, и так звучно... золотым колокольчиком... Вот ведь... ведьма...

- Короче говоря: твой заговор раскрыт, твой болван-гвардеец... как его... - Токугари пощелкал пальцами... Ломнери Флан... Да - раскаялся, все рассказал и уже наказан. Его нет, умер.

- Ва... Ва-а...ше Величество, надеюсь, шутит?

- Да нет же! Говорю тебе: раскрыто все, включая наименование отравы, которую ты для меня готовила. 'Три брата'.

Услышав название древнего тайного яда, княгиня Денарди едва не грянулась в обморок: да, знает, не хитрит. Но сознания не утратила и даже не побледнела. Она все еще надеялась на самые надежные чары в мире, на свою красоту.

- Ваше Величество слишком строги, обзывая простое приворотное зел...

- Дура. Казнят и за приворотное. Здесь же все проверено до последней часточки. Если не вмешиваться в закон - плахою не обойдешься. Любви теперь меж нами нет, а ревность за страсть не считается; да если бы и была любовь - судьба трона и династии неизмеримо важнее. Молчи. Выбор прост: либо умрешь немедленно и сама, либо... Хочешь, я прямо сейчас тебя зарублю, своею рукою, помогу, во имя былых страстей, если тебе препятствует природная женская трусость... В самом-то деле - не на кол же тебя сажать?

Токугари смотрел во все глаза, напрягая прямое и тайное зрение, бдительно, приведя в полную готовность ауру кабинета и личные обереги, ибо когда зверь загнан и отступать ему некуда... Нет, ну просто богиней держится эта женщина: голова поднята, на вишневых губах усмешка, руки не дрожат. Горда, смела... недаром она так ему нравилась. Эх...

- Отчего же не на кол, мой дорогой государь? Любое наказание из жарких рук Вашего Величества должно быть сладостно подданным Его.

- Кол - это такая грубая штука, Дени, что даже будучи хорошо смазанным, даже дворцовый, даже тебе - покажется не в сладость. Сразу оробеешь. Выбери иное.

- Женская робость? Мужчины гораздо большие трусы, милый Гари, включая и... Я приговорена?

- Да.

- И надежды никакой?

- Увы.

- Позволь тогда, я, в последние мгновения бытия, не буду утомлять свой язык дурацкими титулами. Умерь десницу свою и меч свой, ибо меня тошнит от самой мысли, что поломойки будут дрязгаться посреди кабинета в моей крови, скользить на сгустках, морщить свои плебейские носы от кислого запаха моей крови, моей мочи и прочих выделений... - В длинных тонких пальцах княгини возникла вдруг золотая скорлупка с крышечкой. - Запить этот порошочек я могу?

- Да. Надо же, у тебя и простая отрава с собой? Ты предусмотрительна. А все-таки магией от нее за долгий шаг несет! Мощное зелье, должно быть.

- Главное - быстрое.

- И вот ведь - не поленилась захватить, на встречу с государем.

- Ибо понимаю, куда иду. - В разрез с отважными словами голос княгини предательски задрожал, прекрасные глаза ее роняли слезы, одну за другой, щеки, наконец, утратили свежесть и побелели. - В этой вонючей нафьей норе даже на похоронах никогда нельзя терять ни осторожности, ни...

- Ты сейчас договоришься и до большего, чем решено: отпрысков хоть пожалей.

- А они-то при чем??? Ты... кровожадное...

- Просто не люблю поношений в свой адрес. Что - кровожадное?

Пеля в углу кабинета неуверенно захихикал: происходящее очень ему нравилось, но мрачная аура нового повелителя не позволяла ему понять - можно ли шутовствовать, как и встарь, или чаша терпения хозяина доверху заполнена?

- Воды.

- Так - что кровожадное?

- Ты первый меня бросил.

- Итак?

- Воды! Никто не крово... Я одна во всем виновата! Воды, Гари!!! Я не хочу больше жить, не хочу дышать одним с тоб... прости... Сжалься, дай мне умереть.